...Иду кое-кто называет мудрой хозяйкой Пятого. Но мудрая Ида, хозяйка Пятого, не говорит о природе нашей реальности ничего, хотя я уверен: два-три крепких предположения у нее есть.
Она сплетает волосы в тонкие косички, и те колышутся вокруг нее, будто в невесомости или в воде. У Иды белые волосы, белые брови и белые ресницы, а глаза голубые с розоватым отливом. Если считать, что на каждого из нас приходится не больше одной странности, то получается, что Ида настоящий альбинос — из тех, чьи матери во время зачатия смотрели на полную луну. Сложно определить, на какой возраст она выглядит, но мы единодушно признаём ее старшей.
— На Пятом никто не появлялся голым, на что бы там Нексалия ни надеялась. Возьмем с собой по письму в кармане, — предложила Аями.
— Разве кто-нибудь появлялся на Пятом с письмами? — тут же возразила та. — Такое обязательно пришло бы в голову кому-нибудь на Четвертом.
— Вдруг с Четвертого по своей воле уйти нельзя?
— А с Пятого?
— Я уверена, что смогу, — сказала Аями.
— Я тоже, — подтвердила Фоке.
— Как насчет писем?
— Вы все их напишете, — сказал Идри, и в ответ на это «вы» Аями подняла бровь. — На всякий случай.
— Идри решил не идти, — пояснила Ида. — Мы будем присматривать за вашими тенями и постараемся не упустить из виду.
— Но вас ведь только двое!
— Им помогут шелковые люди, — нетерпеливо сказала Фоке. — И сектанты, которые живут на холме. И музыкант. Йигит, наверное, тоже...
— Не останусь в стороне, — заверил тот. Ради нашего отбытия он отложил постройку своего Пляжного Зверя. — Буду здесь, сколько нужно. Ветры подождут.
— Мы должны уснуть, — подала голос Стале. — Кто еще помнит, как это делается?
— Давайте уснем, — согласилась Аями. — А что потом?
— А потом мы погрузимся. Прямо из сна. И если уснули вместе, то на Шестом должны оказаться в одной точке и в одно время.
— Откуда ты знаешь?
— Кое-кто подарил мне прозрение. Но я могу и ошибаться.
— Наверняка!
— Тогда почему вы соглашаетесь?
— Предложений лучше твоего у нас нет, — сказала Некси.
— К тому же, если ты ошибаешься, — добавила Аями, — нам будет, на кого спихнуть неудачу.
— Ха! Если вспомните.
— Сумасшествие подкралось незаметно и отняло у нас реальность, — сказала Фоке, покачав головой. — Быстрее, пожалуйста.
...Каждый написал по письму и, взявшись за руки, мы разлеглись на полу, на который с дивана переселились шкуры каких-то неизвестных животных. Я, Стале, Некси, Аями и Фоке — голова к голове. Получилась пятиконечная звезда.
Но сон не шел. Последний раз я спал, когда Эхо показывала мне свои сновидения, и даже тогда в мир грез нас обоих сопровождала она. Никто из наших больше не обладал такой магией. Когда мне надоело разглядывать темноту закрытых век, я открыл глаза и принялся смотреть на потолок.
— Черт побери! — тихо выругалась Фоке рядом со мной. — Я слишком нервничаю, чтобы уснуть.
— Так дело не пойдет, ребята, — со вздохом сказала Ида откуда-то сбоку. По шороху ее льняных одежд я понял, что она поднялась со своего кресла и подошла к Нексалии. Затем она продолжила тихим спокойным голосом, пахнущим полевыми травами: — Притворитесь, что вы уже спите. Те, кто сегодня будет тихо заходить в этот зал, должны подумать, что вы давно уснули. Притворитесь, что дыхание у вас медленное и глубокое.
Ида подошла к Аями и наклонилась над ней, не переставая плести из слов неторопливые кружева.
— ...Глубокий медленный вдох и такой же медленный глубокий выдох. Такой спокойный и расслабленный, что сердце тоже начинает стучать медленней. И каждая часть тела начинает чувствовать, как планета Земля притягивает ее к себе. Только мягкая шерсть препятствует вашему погружению к ее центру...
Шелест ткани сообщил мне, что Ида передвинулась к Фоке. В поле моего зрения попали ее белоснежные косы, изгибающиеся гипнотическими волнами. Я никак не мог уловить закономерностей, по которым они колышутся, хотя в этом хаосе переплетений мне почудилась какая-то система. Лучи отражались от одних полос, что отбрасывали друг на друга тени, и тонули в других. Доски потолка то просвечивались через ее прическу, то нахлынувшие белые пряди полностью скрывали их от меня. Помещение заполнил шелест одежд, но мне было лень отвлекаться от узоров, чтобы посмотреть, кто пришел. Похоже, не только Эхо знала магию сна!
Ида продолжала говорить что-то о сменяющихся образах и о том, как важно отпустить воображение на свободу, позволив ему показывать любые картины, какие оно само захочет показать. И неожиданно я сам уплыл в этот странный мир майи, хотя все еще оставался тут, в зале с обрушенной стеной, лежащий на горе из шкур вместе со своими близкими.
Наконец, фантастическое лицо Иды появилось перед моими глазами, заполнив все видимое пространство. Оно плыло и переливалось, а голубые с розовым отливом глаза смотрели в точку где-то над моей переносицей. На миг оно показалось мне божественно красивым, а потом прохладные пальцы прикоснулись к уголкам моих глаз, и я сомкнул веки.